Одним из самых первых исследований, посвященных развитию системы привязанности в течение первых 18 месяцев жизни ребенка, тем не менее, не потерявших значение до сих пор, является работа Рудольфа Шафера c соавторами [1964]. На протяжении всего этого срока матери и дети подвергались исследованию, чтобы установить: (1) как младенец реагирует на разлучение с родителями и (2) как на это реагировали взрослые, с которыми младенца разлучали. Авторы нашли, что младенцы проходят через следующие стадии в развитии тесного взаимодействия со своими родителями.
     1. Асоциальная стадия (0-6 недель).
Новорожденные и чуть более старшие дети являлись «асоциальными», поскольку во многих случаях общения с одним или несколькими взрослыми они отвечали одной предпочтительной реакцией, небольшая часть демонстрировала реакцию протеста. В конце этой стадии дети начинали показывать предпочтение общению с несколькими взрослыми.
     2. Стадия недифференцированных привязанностей (6 недель-7 месяцев).
В этой стадии младенцы быстро удовлетворялись любой человеческой кампанией. Они успокаивались, когда любой взрослый брал их на руки.
     3. Стадия специфических привязанностей (около 7-9 месяцев).
     В данном возрасте младенцы начинают протестовать, когда их разделяют с определенным лицом, обычно матерью. При разлучении они расстроены и часто сопровождают мать до двери, если разделение происходило в определенной комнате. После возвращения матери младенцы очень тепло её встречают. В это же время младенцы становятся настороженными к незнакомцам. По мнению Шафера у детей устанавливаются первые привязанности.
     Образование привязанности имеет важное последствие – она способствует развитию исследовательского поведения. Мэри Инсфорд показала [1979], что наличие привязанности к определенному взрослому ведет к использованию этого человека в качестве безопасной базы для исследования. Там, где находится этот взрослый – это то спокойное место, куда всегда можно вернуться.
     4. Стадия множественных привязанностей.
     В течение нескольких недель после формирования своих начальных привязанностей около половины детей в исследовании Шафера становятся привязанными к другим людям (отцы, братья и сестры, бабушки и дедушки). В возрасте 1,5 лет очень мало детей привязаны только к одному человеку, чаще их пять или больше. Авторы полагают, что младенцы, которые имеют множественные привязанности, имеют и иерархию объектов привязанностей, то есть каждый взрослый из этого списка является более предпочтительным в определенной ситуации. Дальнейшие исследования показали, что, действительно, эти взрослые «служат» ребенку для разных функций. Например, большинство младенцев предпочитают компанию матери, если они напуганы или расстроены. Однако отцов они предпочитают чаще в качестве товарищей по игре.
     Большинство исследований, касающихся множественных привязанностей, сконцентрированы на семье младенца. Чаще всего описывают материнско-детские отношения, реже отношения с отцами и другими членами семьи. Однако, ряд авторов считают, что отношения между младенцами и опекунами не родителями могут быть подлинно отношениями привязанности. Эти специалисты показали, что дети раннего возраста могут устанавливать отношения привязанности с различными людьми, которые ухаживают за ними на регулярной основе в течение длительного времени. В некоторых случаях младенцы развивают большее предпочтение к воспитателям из дневного центра ухода (аналог яслей), чем к взрослым из семьи. Чувствительность и уровень вовлеченности воспитателей в проблемы детей, по-видимому, связаны с надежностью привязанности между опекунами и младенцами.
     Выделено 4 модели множественной привязанности. Первая получила название «монотропной» модели, когда только мать является существенной фигурой привязанности. В этой модели именно с матерью связано дальнейшее социальное функционирование ребенка. Вторая, «иерархическая» модель также предполагает ведущую роль матери. Однако в этой модели важными являются вторичные фигуры привязанности, которые служат надежной базой для ребенка в случае, когда мать отсутствует. «Независимая» модель базируется на различных привязанностях младенца как одинаково значимых, но каждое взаимодействие включается тогда, когда специфические опекуны находятся с ребенком на протяжении длительного времени. В «интегративной» модели сеть взаимодействий привязанности развивается независимо от влияния конкретного опекуна. Исследования последних лет подтверждают наличие независимой и интегративной моделей [Cassiba R., Van Ijzendorn M., 2000].
     Общепринятой методикой, с помощью которой привязанность классифицируется на типы (варианты), является методика М. Инсфорд. В эксперименте, разделенном на восемь эпизодов, изучается поведение ребенка при разлуке с матерью, степень воздействия такой ситуации на младенца и то, насколько легко удается матери успокоить малыша после расставания. Отмечается, как изменяется в этих условиях активность ребенка. Показательными являются моменты, когда мать уходит, оставляя ребенка с незнакомым взрослым, а затем возвращается.
     Оценка привязанности по методике М. Инсфорд предполагает выявление следующих ее вариантов.
     1. Надежная привязанность (Тип В) регистрируется у детей, которые не очень сильно огорчались после ухода матери, легко успокаивались, когда она возвращалась, стремясь к тесному физическому контакту с ней. Около 65% годовалых младенцев Северной Америки входят в эту категорию. При разделении поведение именно таких детей особенно нарушается.
     2. Избегающая привязанность (Тип А). Этот вариант отмечается у детей, которые не возражали против ухода матери и продолжали играть, не обращая особого внимания на ее возвращение. Такая привязанность является ненадежной, условно патологической. Дети с избегающей привязанностью не особенно обеспокоены присутствием незнакомца, но иногда избегали и игнорировали его так же, как они избегали и игнорировали своих матерей. В США и Канаде таких детей в возрасте года около 20%.
     3. Двойственная, манипулирующая привязанность (Тип С). Дети с этим вариантом сильно огорчаются после ухода матери, а когда она возвращается, сначала хватают ее за одежду, но потом быстро отталкивают. Такая привязанность относится к ненадежной, патологической. Около 10% младенцев демонстрировали этот тип. Эти дети были крайне негативны к незнакомцам, даже когда их матери находились рядом.
     По нашему мнению, существует вариант двойственной привязанности, когда дети совершенно не отпускают мать от себя ни на шаг, поэтому эпизод полного разлучения с дальнейшим воссоединением становится просто невозможным. Мы обозначили таких детей как «симбиотически привязанных». В последние годы кроме классических типов был выделен еще один вариант привязанности, встречающийся у 5-10% американских детей и относящийся к ненадежному, патологическому типу. Авторы назвали его дезорганизованной, неориентированной привязанностью. Этот вариант характеризуется таким поведением младенцев, когда после возвращения матери они или «застывают» в одной и той же позе или буквально «убегают» от пытающейся приблизиться матери.
     Мэри Инсфорд полагала [1979], что качество младенческой привязанности в большей степени зависит от качества внимания, которое получает ребенок. Она показала, что матери надежно привязанных младенцев являются высоко чувствительными к детям, удовлетворяя их потребности с помощью эмоциональной экспрессии, тесного физического контакта. Последующее восприятие других людей строится на основе опыта общения с первичным объектом привязанности, чаще всего с матерью. Если взрослый хорошо понимает ребенка, младенец чувствует заботу и комфорт и становится надежно привязанным.
     Значительное число поздних исследований подтвердили значение психологических характеристик матери, которые получили название «классические» детерминанты надежной привязанности. Эти характеристики матери могут влиять на формирование привязанности ребенка или прямым или косвенным образом. Прямое влияние связано с чувствительным поведением матери в отношении сигналов младенца и в определенных аспектах ее взаимодействия с младенцем. Кроме того, было показано косвенное воздействие на тип привязанности такого фактора как удовлетворение ролью матери, что является своего рода посредником между качеством брачных отношений и качеством привязанности.
     Наконец, как указывалось выше, сами брачные отношения существенно влияют на вариант детско-родительской привязанности. Супруги из семей с надежной материнско-детской привязанностью показывают большее удовлетворение качеством их отношений как до, так и после рождения ребенка, чем родители с ненадежно привязанными младенцами. Вместе с тем, показано, что в первое время после рождения ребенка оба чувствовали некоторое снижение качества их брачных отношений. Результаты этих исследований позволили выдвинуть гипотезу, что именно ранний супружеский статус - решающий фактор для установления различного качества привязанности.
     Дети, которые демонстрируют двойственную модель привязанности, в ряде случаев имеют раздражительные или медлительные черты темперамента. Но гораздо чаще они имеют родителей, которые несовместимы с ними в качестве воспитателей, реагируя или слабо или слишком энергично, в зависимости от настроения. Младенец пытается бороться с таким неадекватным уходом, используя крик, «истерики», но безрезультатно, вскоре становясь еще более негативным.
     Существуют два варианта ухода, которые повышают риск развития избегающей привязанности. Оказывается, что некоторые матери нетерпеливы в отношении своих детей и нечувствительны к их сигналам. Кроме того, они часто не могут сдержать отрицательных эмоций в адрес детей, что приводит к отдалению как матери, так и ребенка друг от друга. В конечном счете, такие матери просто перестают брать своих детей на руки, но и дети, в свою очередь, не стремятся к тесному физическому контакту. Мэри Инсфорд также показала, что эти матери являются эгоцентричными, отвергающими своих детей. В других случаях дети с избегающей привязанностью имеют чрезмерно усердных родителей, обеспечивающих слишком высокий уровень стимуляции, который младенцы не могут воспринять.
     В отношении неориентированной/ дезорганизованной привязанности исследователи полагают, что она свидетельствует о страхе с которым младенцы приближаются к своим родителям, поскольку при последнем эпизоде взаимодействия они были отвергнуты или наказаны физически. Кроме того, избегание младенцами контакта можно понять, если учесть, что, по-видимому, родители крайне противоречивы в своем отношении к ним и дети не знают, что им ожидать в следующий момент от таких взрослых.
     Многие специалисты выделяют определенные психологические типы матерей соответственно вариантам привязанности. Так, П. Криттенден считает, что надежная привязанность возникает у чувствительных и заботливых матерей, дети которых уверенны в себе, с чувством собственной безопасности. Избегающая привязанность отмечается у ограничивающих, нечувствительных и отвергающих матерей. Их дети обычно неуверенны и избегают общения. Двойственная привязанность наблюдается у матерей с непоследовательным и непредсказуемым типом реагирования. Дети таких матерей испытывают неустойчивое и напряженное отношение к матери. Симбиотический тип может возникать как у слишком чувствительных матерей, так и у непоследовательных и непредсказуемых. Т. И. Анисимова [1998] определила матерей детей с избегающим типом привязанности как «закрыто-формальных». Они придерживаются авторитарного стиля воспитания, стараясь навязать ребенку свою систему требований. По мнению автора, эти матери не столько воспитывают, сколько перевоспитывают, часто пользуясь книжными рекомендациями. По психологическим характеристикам матерей детей с двойственной привязанностью Т.И. Анисимова выделяет две группы: «эго-ориентированные» и «непоследовательно-противоречивые» матери. Первые, с завышенной самооценкой, недостаточной критичностью демонстрируют высокую эмоциональную лабильность, что ведет к противоречивым отношениям с ребенком (от чрезмерного, порой даже излишнего внимания до игнорирования). Вторые воспринимают своих детей как особенно болезненных, требующих дополнительной заботы. Однако, эти дети испытывают дефицит ласки, внимания из-за постоянного чувства тревоги, внутреннего напряжения у матери. Такая «свободно плавающая тревога» приводит к непоследовательности и амбивалентности в общении с ребенком.
     Кроме того, как показали исследования Н. Н. Авдеевой [1997,1999], материнско-детская привязанность существенно зависит от формирующихся психологических качеств ребенка. Одним из таких качеств является образ себя, который выявляется в опытах с зеркальным отражением. Образ себя в зеркале условно можно назвать возрастной формой самооценки. Оказывается, что между развитием образа себя у ребенка и его привязанности к матери существует определенная связь, выражающаяся в том, что высокому уровню развития образа себя соответствует большая самостоятельность ребенка, меньшая зависимость его от матери, более выраженная активность в незнакомой ситуации. Дети с развитым образом себя обычно демонстрируют надежную привязанность (тип В) или привязанность избегающую (тип А). Автор считает, что оба этих типа зависят от вектора силы привязанности. Так, в этом случае матери свою привязанность к ребенку оценивают как более сильную по сравнению с привязанностью ребенка к себе.
     Таким образом, надежная привязанность формируется при высоком уровне активности младенца в такие режимные моменты как кормление и бодрствование. Умение матери поддерживать инициативу ребенка, устанавливать с ним контакт взглядов, синхронизировать действия и проводить взаимодействия типа диалога, особенно во время кормления, свободного бодрствования, - способствует формированию надежной привязанности.
     Ненадежная привязанность к матери развивается у ребенка в условиях менее насыщенного общения в режимные моменты. Ведущим фактором формирования двойственной ненадежной привязанности, по мнению того же автора, выступает большое количество инициатив ребенка, оставшихся без ответа матери.
     Избегающая привязанность складывается у ребенка при несогласованных, негармоничных взаимодействиях (особенно во время кормления), когда на фоне неумения матери поддерживать инициативу ребенка превалирует ее собственная инициатива, на которую младенец не отвечает, считает Н.Н. Авдеева.
     По нашим данным, симбиотический тип патологической привязанности формируется при неспособности матери реагировать на вокальные знаки младенца. Известно, что качество отношений в системе мать-дитя определяется способностью матери адекватно реагировать на знаки, подаваемые младенцем, среди которых выделяют вокализации и жесты. Симбиотический тип привязанности возникает у младенцев рефлекторно в ответ на неспособность матери реагировать на голос своего ребенка. То есть у таких детей со временем нарастают тревожные реакции, так как мать реагирует на ребенка только тогда, когда его видит (жест). Если, например, ребенок остался один в комнате, то вступить в контакт с матерью он не может.
     Аналогичная картина отмечается у детей с двойственным типом привязанности. Их матери также реагируют только на жест. Не случайно у детей с этим типом привязанности возникают бурные реакции, когда они видят, что мать уходит. Контроль зрением для них - последняя возможность не потерять мать.
     Процентное соотношение младенцев, которые включаются в различные категории привязанности, различается в зависимости от того, в какой стране производилось исследование. Например, родители в Германии традиционно склонные к авторитарному воспитанию и не приветствующие тесного телесного контакта, способствуют тому, что большинство немецких младенцев демонстрируют при возвращении матери избегающий вариант привязанности. Cопротивление разделению с матерью и страх незнакомца, которые характерны для двойственной привязанности, являются более распространенными в Японии, где взрослые редко оставляют своих детей с другими людьми, и в Израиле, где проживающие в кибуцах дети спят вместе в специальной комнате, под присмотром воспитателя и без родителей. Последняя картина напоминает советские круглосуточные ясли. Но, несмотря на так называемые культуральные различия, большинство младенцев во всем мире относится к категории надежно привязанных [Shaffer D. R., 1996].
     Длительное время отцы рассматривались как биологически необходимые субъекты, но играющие минимальную роль в эмоциональном и социальном развитии младенцев. В традициях некоторых народов отцов даже не допускали к детям вплоть до достижения ими годовалого возраста (русская крестьянская община). В этом плане верно то, что большинство отцов действительно проводят с младенцем времени меньше, чем мать. Однако, с другой стороны, показано, что отцы проводят в общении со своими 9-ти месячными детьми ежедневно в среднем около часа. Если они еще и счастливы в браке, то оказывается, что отцы являются в высокой степени вовлеченными в заботу о младенцах и часто занимают более приемлимую позицию, чем мать. Продемонстрировано, что значительная часть младенцев формирует к отцам надежные привязанности, если отцы имеют позитивное отношение к родительским обязанностям и не только проводят определенное время с детьми, но и являются чувствительными опекунами.
     Какие же родительские обязанности у отцов и как их сравнивать с ролью матери? Специалисты по «отцовству» нашли, что матери и отцы стремятся играть разные роли в жизни младенца. Матери чаще предпочитают держать своих детей на руках, играть с ними в привычные игры, успокаивать их при беспокойстве и удовлетворять их естественные потребности. Отцы в большей степени предпочитают физическую игровую стимуляцию и вовлечение детей в новые и необычные игры. Если матерей младенцы выбирают, когда им страшно или они расстроены, отцов они предпочитают в качестве участников игры.
     Однако роль участника игры не единственная из многих обязанностей современного мужчины. Многие из отцов достигают высоких результатов в повседневном уходе, включая смену пеленок, кормление, успокоение и т.д., становясь, таким образом, родителем, способным взять на себя функции матери. Другие предпочитают быть безопасной базой для исследовательской деятельности младенца.
     Известно, что большинство детей формирует надежную привязанность к матерям. Если же ребенок формирует ненадежную привязанность к матери, то роль отца возрастает. Так, Мэри Майн и Донна Вестон (1981) в своей работе использовали ситуацию с незнакомцем, чтобы измерить качество привязанности у 44 младенцев в отношение как отца, так и к матери. Оказалось, что 12 младенцев были надежно привязанными к обоим родителям, 11 были надежно привязанными к матери и ненадежно к отцам, 10 – ненадежно привязанными к матерям и надежно к отцам и 11 были ненадежно привязанными как к матери, так и к отцу.
     Авторы решили проверить, что дает надежная привязанность к одному родителю и ненадежная к другому в плане общения со взрослыми. Они использовали свои четыре группы младенцев в ситуации взаимодействия с дружественно настроенным незнакомцем (клоун). Было выделено два преимущественных вида поведения детей в общении с клоуном. Первый вариант, когда младенцы устанавливали позитивное взаимодействие с клоуном, был обозначен как социальная коммуникабельность. Второй, когда дети расстраивались, кричали, падали на пол, был обозначен как вариант социального конфликта.
     Дети, которые были надежно привязанными к обоим родителям, являлись более социально коммуникабельными и менее конфликтными. Очень важно, что младенцы, которые были надежно привязанными к одному родителю, были настроены намного дружелюбнее к клоуну и демонстрировали меньший социальный конфликт, чем те дети, которые имели ненадежный стиль привязанности к обоим родителям. Таким образом, это исследование иллюстрирует важную роль отцов в социальном и эмоциональном развитии младенца. Младенцы являются социально контактными не только, когда они надежно привязаны к обоим родителям, но и когда они надежно привязаны к отцу, что может предотвратить некоторые невротические расстройства. Например, у таких детей реже развиваются истерические реакции по сравнению с детьми, которые ненадежно привязаны к своим матерям.

     Расстройства привязанности характеризуются отсутствием или искажением нормальных связей между ребенком и тем, кто за ним ухаживает. Особенностями развития таких детей является замедление или неправильное развитие эмоционально-волевой сферы, что вторично воздействует на весь процесс созревания.
     Критерии расстройств привязанности описаны в Американской классификации психических и поведенческих расстройств III и IV пересмотра. Классификация предлагает руководствоваться такими критериями.